По материалам научной статьи Владимира Поспелова «Становление народного образования в нашем крае».

Первые учебные заведения
На территории Оконешниковского района первые учебные заведения появляются в 60-70-е годы 19 века в старожильческих селениях. В основном это были школы грамоты при церквях.Необходимость обучения своих детей постепенно проникает в сознание крестьян-старожилов. Такие небольшие учебные заведения, как правило, открывались в старых часовнях, либо церковных сторожках, но даже такую школу посещать мог далеко не каждый ученик. 
В деревне Язовой (по воспоминаниям старожилов и материалам школьного музея) детей зажиточных крестьян учил на дому ссыльный по фамилии Борисовский. Имени его не сохранилось в памяти сельчан. Открылась такая школа в 1865 г. и в селе Крестинском, просуществовала она до 1917 года. По воспоминаниям старожилов первым учителем в этой школе был настоятель церкви Архистратига Михаила отец Иоанн. В ней обучались только дети зажиточных крестьян - человек 10. Была ли эта школа церковно-приходской? Трудно сказать. Иван Голошубин, священник Крестовоздвиженской церкви г. Омска  в «Справочной книге Омской епархии» за 1914 г. пишет, что в приходе села Крестинского «… церковно приходских школ нет, лишь два министерских училища (школы Министерства народного просвещения) одно - в Крестинском,  другое - в Чистой Веси». Возможно, такая школа и была при церкви, и обучал детей местный священник, но после его смерти обучение прекратилось. Школа размещалась в старой часовне. Здесь изучались Закон Божий, азбука, арифметика, учили читать и писать, но уровень грамотности  был очень низкий. 
Церкви строились в больших сёлах: Крестинском – Архистратига Михаила, в Пресновском – во имя Святой Троицы, в  Камышном – Казанской иконы Божьей Матери, в Николаевке – во имя святителя Стефана Великопермского и, видимо, по просьбе зажиточных крестьян священники этих церквей могли учить ребятишек грамоте. Но говорить о том, что при каждом храме существовали церковно-приходские школы, оснований нет. По крайней мере, об этом факте нет документальных свидетельств.

Министерские училища
В 1894 году в селе Крестинском Андреевской волости Тюкалинского уезда Тобольской губернии на средства общества была построена одна из первых министерских школ района. Правительство отпускало на нужды школы 455 рублей, дополнительные средства поступали от земских сборов в сумме 535 рублей, и Крестинское сельское общество доплачивало ещё 148 рублей. Всего средств отпускалось 1138 рублей на год. Прямо скажем, негусто. Учительницами были Шарапова Александра - дочь священника и Томаковская Татьяна - дочь чиновника. Детей из бедных семей было в школе немного. Родители неохотно отпускали детей учиться. С раннего детства они должны были помогать родителям в ведении хозяйства. Позже учителями Крестинского министерского училища были Татьяна Никаноровна и Василий Ефимович Андреевы. Почётным попечителем был Трофимов Андрей Никитич, законоучителем – священник Андреевской церкви Малахов Василий Васильевич. 
Сначала школа находилась в конце нынешней улицы Советской. Позже здание перенесли на улицу Школьную. В этой школе учились К. А. Артамонов, А. Д. Рощин, В. Д. Афанасьев и другие крестинцы. Писали обычно на грифельных досках, потому что бумаги было мало и её давали только старшим ученикам.
В 1895-м открывается одноклассное министерское училище в селе Оконешниковском. Находилась школа на площади, где позже стояло здание старой шашлычной и пожарной охраны. В школе была одна большая классная комната и коридор. Первый-второй классы учились до обеда, третий-четвёртый – после обеда. Правительство отпускало на нужды школы также 455 рублей, поступления от земских сборов составляли 835 рублей, и сельское общество дополнительно отпускало ещё 280 рублей. Итого  1570 рублей. До 1897 года оно содержалось в основном на средства общества. 
С 1 декабря 1901 года была учреждена должность второго учителя. С 1сентября 1895 по 1 марта 1899 учительницей была Степанова Анисья - дочь мещанина, окончившая Омскую женскую гимназию, но после замужества уволилась. Её заменила Соловьева Валентина Андреевна, вышедшая из семьи чиновника. После окончания Омской гимназии она получила звание народной учительницы. С 1 января 1902 года второй учительницей стала работать Бирюкова Евгения Васильевна. Эта учительница также имела дворянское происхождение и также окончила Омскую гимназию со званием народной учительницы. Училище существовало на средства местного сельского общества.
Позже в Оконешниковском министерском училище преподавали Зоя Никифоровна и Мария Никифоровна Кравченко (сёстры, родом из Тары). Закон Божий и церковнославянский язык преподавал священник Покровской церкви о. Михаил Степанович Мефодьев. По воскресеньям ребят водили на богослужения в храм. 
По мере роста села число учеников  увеличивалось. Школа становилась мала. Половину дома сдал под школу Павел Баев (здание старой милиции). Число учеников постоянно росло и в 1914-1915 гг. добавилось ещё два класса. Занятия велись в помещении «Кредитного  товарищества» и «Писарском доме», раньше здесь размещалось волостное правление.
В годы гражданской войны, хотя посещаемость была плохой – 10-12 детей в классе, Оконешниковская школа работала. Учительствовала Мария Доценко - дочь местного богатея Григория Воротынцева. 
После изгнания колчаковцев и установления советской власти была образована «Высшая начальная школа», разместившаяся в том же помещении «Кредитного товарищества». Эту школу посещали те, кто окончил четыре класса. Занятия вёл Павел Сидорович Коноваленко, сын дьякона. Количество учеников этой школы было незначительным – человек 15, вспоминал один из местных старожилов Г. И. Козлов, 1907 года рождения. В этом здании школа просуществовала до 1927 года. В 1927 году здание сгорело, и учащихся разместили в здании детского дома, которое находилось в начале улицы Советской. 
В 1932 году в селе Оконешниковском было построено здание семилетней школы (недавно в нём размещалась музыкальная школа).                    
… В Покровской волости в селе Чистово в 1902 году открывается одно училище, где учительствовал Василий Ефимович Челапко, который приезжал из села Крестинского. Школьного здания не было и занятия проводили в нанятой жителями избе. Позже чистовских ребят учили Зезюля С. И. и Юрченко Г. И. В 1907 году было построено здание школы, в котором стал работать учителем Овсянников Евгений Михайлович. От казны на школьные нужды  этим училищам ежегодно отпускалось по 700 рублей, и сельское общество выделяло 145 рублей. К 1916 году в обоих чистовских училищах обучалось 95 мальчиков и 25 девочек.  
В этом же 1902 году открывается министерское  училище в селе Южный Подол Андреевской волости. Оно размещалось в специально построенном жителями села здании. Правительство выделяло 700 рублей на школьные нужды, сельское общество не оставалось в стороне и выделяло из своих небогатых средств 229 рублей. В 1914-1915 году в Южно-Подольском училище обучалось 36 мальчиков и 30 девочек. 
Число школ постепенно росло. Так, в селах Андреевском и Куломзино в 1906 году по инициативе самих жителей открываются школы. Андреевское училище от государства получало 700 рублей, из земских сборов 300 рублей и от сельского общества дополнительно ещё 185 рублей в год. Почётным попечителем училища был избран на сходе зажиточный крестьянин  Рубанов Михаил Степанович, первая учительница - Оверина Марфа Михайловна, закон Божий преподавал местный священник Гиганов Павел Васильевич. В 1914 году в Андреевском училище обучалось 76 мальчиков и 56 девочек. 
Жители Куломзино для этой цели сначала откупили часть дома у Кныша Дениса. Oбучал детей сельский дьячок Иван Иванович Жихарев. Ему платили по рублю за учебную зиму за каждого ученика. Это было достаточно дорого, так как 1 кг пшеницы стоил в то время 2 копейки. Первоначально в этой школе обучались 22 ученика, из них только 2 девочки. Он учил читать и писать, арифметика не велась. 
В 1908-1909 гг. в селе Кочковатом  детей учил на дому местный житель Фёдор Дашевский, но его забрали писарем в волостное правление в Оконешниково. Тогда в этом же году по многочисленным просьбам  жителей Кочковатого Царицынской волости была открыта министерская школа. Занятия проходили в старой часовне. Мест не хватало, так как шли учиться парни 15-18 лет. Дисциплина была строгая – за малейшую провинность били линейкой и ставили в угол на колени. 
Первыми учительницами Кочковатинской школы были дочери священника, окончившие епархиальное училище в Омске (имён старожилы не помнят). Количество детей росло, мест в часовне не хватало, и в 1913 году было принято решение построить школу. Брёвна на школьное здание возили из Калачинска. Каждый домохозяин должен был привезти столько брёвен, сколько человек было в семье. В 1914 году школа была построена. Государство отпускало на нужды школы 355 рублей, 255 рублей выделялись из земских сборов. А вот сельское общество, т. е. сами жители села, оказалось не на высоте и выделило всего … 39 рублей в год. В 1916 году в училище обучалось 60 мальчиков и 39 девочек.
В селе Николаевка, основанном в 1860-1861 гг. коми-зырянами, переселившимися из Усть-Сысольского уезда Вологодской губернии, до 1906 года царила сплошная безграмотность. В конце 1906 года в село на жительство был определён ссыльный коми-зырянин Слуцкий. В селе он исполнял обязанности священника, а затем зажиточные мужики поселка уговорили его за плату организовать обучение детей на дому. Несколько лет он учил николаевских ребятишек. 
В 1912 году было построено школьное здание с одной большой классной комнатой и квартирой для учителя. Министерство народного просвещения на нужды Николаевского училища отпускало ежегодно 700 рублей, сельское общество из своих скудных средств выделяло ещё 360 рублей. 
… В 1915 году в училище получали начатки образования 61 мальчик и 39 девочек. Первой учительницей в этой школе была Ксения Романова, тоже ссыльная. В классной комнате обучались дети всех четырёх групп. Обучение шло на русском языке. В 1921 году вводится обучение на языке коми-зырян. Преподавание на языке коми велось до 1934 года. Учителем в это время был Марк Ефимович Югов.
Примерно также развивалось образование и в других школах.

Строительство школ
В середине 90-х годов XIX в. началось строительство Сибирской железной дороги. Начальник этой гигантской стройки Анатолий Николаевич Куломзин, чьё имя носит село Куломзино (Запорожье), добился разрешения на строительство четырёхклассной школы в селе за счет государства. Строительство началось в 1908 году. Добротный лес для стройки возили со станции Колония за 45 верст от села, а кирпич на фундамент - за 70 верст со станции Татарской. Строительные материалы крестьяне села Куломзино возили своим тяглом, а школу строили всем миром. В 1910 году новая школа открыла свои двери. На ее нужды Министерство народного просвещения выделяло 335 рублей, сумму в 255 выделяло земство  и сельское общество добавляло ещё 191 рубль.
Прислали учителя, имеющего специальное образование. Никифор Малафеевич Евдокименко, начавший работать в Куломзинской школе, был человеком с демократическими взглядами, приложивший немало сил для того, чтобы как можно больше крестьянских детей получило начальное образование. Занятия начинались в сентябре и заканчивались в апреле. После 4-го класса ученики сдавали экзамен, который назывался тогда репетиция. Избиралась специальная комиссия, в которую входил обязательно священник, которого приглашали либо из Пресновки, либо из села Кабанье.   Родители часто отрывали детей от занятий. Весной дети уходили на посевные работы, осенью – на уборку урожая, зимой девочек заставляли прясть. Для учителя недалеко от села был выделен участок земли с лесом для пашни, сенокоса и заготовки дров. Этот лес и сейчас называют «учительским».
В 1912 году в селе Елизаветино была построена начальная школа с большой классной комнатой. Парты в ней стояли в три ряда: первый ряд – 1 класс, второй ряд – 2-й, третий ряд – 3 класс. Первой учительницей была Капитолина Фёдоровна. Фамилию её старожилы не помнят. Позже школу возглавил учитель Гасун Иван Иванович. Для налаживания учебного процесса, казна выделила  Елизаветинскому  училищу обычные 700 рублей, сельское общество добавило  210 рублей. Количество учеников постепенно росло и  уже в 1916 году школу посещали 38 мальчиков и 24 девочки. 
В 1910-1913 годах открываются школы в селе Золотая Нива. Одним из первых учителей был Симпсон Иван  Самуилович. В 1912 г. на строительство школы государство выделило 4,6 тыс. руб. И в этом же году золотонивские мастера-строители возвели двухэтажное деревянное здание школы. Открылась она в 1913 г. Вскоре открылась ещё одна школа. Но каких-либо подробных сведений о её строительстве в архиве пока не обнаружено. На оба училища государство выделяло всего 700 рублей, 327 рублей выделяло земство. Оба училища располагались в собственных домах. К началу 1916 года в первом училище обучалось 15 мальчиков и 14 девочек, во втором – 26 мальчиков и 17 девочек. 
В 1912 году открываются Камышинское, Пресновское,  Миргородское и Михайловское училища. 
Пока переселенцы из великорусских и украинских губерний обустраивались на новом месте, о школе никто не думал. А когда обживались, обзаводились хозяйством, возникала необходимость учить детей. В складчину откупали пустующую избу, нанимали учителя, и он за определенную плату учил детей. Так было, практически, во всех селениях, основанных переселенцами в годы столыпинских аграрных преобразований. 
В Сергеевке в 1913 году в избе, где сейчас находится дом И. Н. Овсянникова, открылась первая школа. И первым учителем, по воспоминаниям старожилов и материалам областного архива, был Зиновий Степанович Назаренко. В то время учеников в школе было мало, в основном мальчики. Девочкам учиться не разрешали. Они должны были помогать матерям: прясть, ткать, вязать, нянчить младших братьев и сестёр. «А как учиться-то хотелось!» – вспоминали старожилы  Сергеевки Чухно Елена и Полинко Прасковья. Этим девочкам посчастливилось походить в школу одну зиму и то украдкой от родителей. Бегали в школу босиком. Учебников и тетрадей не было. Они были рады послушать учителя, и великим счастьем было написать на грифельной доске буквы и цифры. 
В 1915 году, когда шла Первая мировая война, Назаренко был мобилизован на фронт. Вторым учителем был Август Иванович Черновол. С 1916 по 1922 гг. школой служила изба, стоявшая на месте, где жила Семенюта Екатерина. Учителями в это время работали Н. А. Смирнов и Я. В. Чайка. 
В 1922-1925 гг. школа располагалась в избе, где жила Обиночная Елена. Учителю приходилось заниматься с утра и до вечера, потому что в одной комнате сидели ученики  первого, второго, третьего и четвёртого классов. В эти годы учились Великий Василий, Обиночный Фёдор, Усов Василий, Обиночный Роман, Снитко Павел, Привалов Тимофей. 
В 1914 году открылась школа в Любимовке. Как такового школьного здания не было, 10-12 любимовских ребятишек обучал в избушке крестьянина Устиновича П. С. Маринич. 
Победа Октябрьской революции и окончание гражданской войны внесли коренные изменения в развитие народного образования в нашем районе. Уже к 1917 году в Калачинском уезде,  в состав которого входила и территория Оконешниковского района, насчитывалось 28 двухклассных школ. В Покровской и Андреевской волостях насчитывалось 18 школ.

Дошкольное образование
… После окончания гражданской войны проблема дошкольного воспитания, необходимость которого признавала и Н. К. Крупская достигла большой остроты: «… Необходимо признание со стороны общества и государства права ребёнка на дошкольное воспитание в смысле гармонического развития его личности на основе свободного воспитания. Народные сады для детей дошкольного возраста должны быть учреждены за счёт государства и местного самоуправления, сады эти должны быть доступны для детей всех кругов населения без различия национальности и вероисповедания… в них дети должны получать пищу и воспитание бесплатно». 
В эти годы открылся один из первых детских садов на территории края – в Елизаветино, который в течение трёх лет возглавляла Анна Андреевна Казимирова. Несмотря на неимоверные трудности, эта женщина вместе с няней Натальей Яковлевной Скрубской (позже её сменила Эмилия Петерсон) отремонтировали здание детского сада. Организовали подсобное хозяйство: 10 свиней, 6 лошадей и 3 коровы. В кассе было 125 рублей. Летом они организовали детскую площадку, но с 8 июня 1920 года занятия прекратились в связи с эпидемией скарлатины. Казимирова пишет в УОНО: «Обращаюсь к вам со следующей просьбой. После 1 мая 1920 года в детском саду нечем будет занять детей. Игрушек у нас очень мало, материала для рисования совсем нет … очень слабо оборудован наш сад… Прошу вас посодействовать. Детский сад посещают 47 детей». В ответ на письмо из УОНО прислали немного бумаги, карандашей, около 50 метров ситца для детей бедняков.
«Помещение Елизаветинского детского сада состоит из двух маленьких комнат, очень низких, с земельным полом и недостаточным освещением, что в гигиеническом отношении совсем недопустимо. Дети прибывают, и в нем становится невозможно заниматься при таких условиях. Предвидится  переход в школу, но там дети будут лишь летом, а зимой опять перейдут в это здание. Сад с большим желанием посещают дети, очень довольны родители: они с большой охотой отдают детей под руководство воспитателя Казимировой А. А.», - писал при проверке уполномоченный по дошкольному воспитанию УОНО Д. Рендюк. 
Занятия в саду начинались с 9 часов утра и заканчивались в 3 часа. Детей учили читать и писать, а в перерывах между занятиями дети играли. Было много трудностей. Не хватало самого необходимого: белья, продуктов, игрушек, бумаги, письменных принадлежностей. Наряду с русскими и украинцами в саду было много латышей. Воспитателям приходилось говорить одно слово по-русски и объяснять его значение латышам. Это было крайне неудобно как воспитателям, так и воспитанникам. Та программа воспитания и обучения, по которой работала А. А. Казимирова, вполне соответствовала требованиям нового времени. Впоследствии она, возглавив отдел дошкольного воспитания в УОНО, писала: «… Познакомясь с детьми, я теперь пришла к такому заключению, что наших детей надо воспитывать свободными, без угроз и каких бы то ни было наказаний. Они совершенно не допустимы. К ребятам надо относиться доброжелательно, с хорошими примерами, наставлениями, но очень осторожно, чтобы это не выглядело как насилие над ребёнком. Надо по возможности убеждать детей, что они должны быть именно такими, какими являются настоящие граждане Страны Советов. И дети с открытой душой будут чувствовать себя свободнее в коллективе сверстников, и развивать чувство человечности». 
Количество детей, посещающих Елизаветинский детский сад летом 1921 года, составило 120 человек, потребовалось ещё 4 воспитателя, т. к. согласно инструкции  Народного Комиссариата Просвещения на одного воспитателя полагалось 15-20 детей. По распоряжению Омскгубнаробраза в июне 1921 года в Елизаветинский детский сад приехали из Москвы Э. Калнин, Е. Гринь, В. Пужур, О. Муснек. А. А. Казимирову отозвали в УОНО. Няня Э. Петерсон уехала в Омск, в художественную школу. Вторая няня А. Эзергаш, по распоряжению ГУБОНО, была направлена на работу в Тверскую губернию.                                                                  Объехав Андреевскую, Преображенскую, Покровскую, Крестинскую, Камышинскую волости Д. Рендюк в своём отчёте писал: «Ведя разговор на тему о дошкольном воспитании детей с крестьянами и главным образом об открытии приютов для совсем беспризорных детей-сирот как крестьяне, так и рабочие выражают искреннюю благодарность Советской власти. Они выражают желание иметь чуть ли не в каждом селении приюты для беспризорных, детские сады и ясли. Правда, некоторые ещё смотрят недоверчиво, но это объясняется тем, что население ещё не понимает важность этого начинания. Когда разъяснишь роль и значение в жизни ребёнка дошкольного воспитания, крестьяне приходят в изумление, узнав, что ему можно будет отправить ребёнка в детский сад на весь день, где за ним будет хороший уход, и воспитывать их будут, так как раньше воспитывали «барчат». Женщины-крестьянки задают такие вопросы: «А не отнимут ли у нас детей? А вдруг их куда-нибудь увезут, и мы их больше никогда не увидим? Мы слыхали, что совсем маленьких детей будут отбирать?». И когда им всё объяснишь да растолкуешь, что дети сдаются на время, что за ними будет хороший уход, то они успокаиваются и говорят, что теперь им не придётся в жару и в дождь брать с собой детей на пашни и на сенокос, где их съедают комары. Женщина-крестьянка к этому делу относится с большим интересом и готова принять горячее участие в этом деле. И само дошкольное воспитание встречает радостное приветствие и при таких условиях можно надеяться на успешную работу в этом направлении». 
В мае 1920 года в Омске проходили курсы по дошкольному воспитанию. Для дальнейшего становления и развития дошкольного образования все волостные Советы крестьянских депутатов Калачинского уезда получили задание найти подходящие помещения, где можно устроить детские сады. Надо отметить, что в этом отношении волисполкомы, в том числе Покровский, Крестинский, Андреевский, Камышинский, действовали оперативно. Так, Андреевский волисполком сообщил в УОНО: «Детский сад в селе Андреевском можно открыть при ссыпном пункте, где имеется свободное помещение, которое уже оборудовано. Здесь же имеется сад, где много кустов желтой акации, березы, тополя, малины, крыжовника, вишни. Кроме того, имеется амбар для садового инвентаря». 
Председатель Кочковатинского ревкома сообщал: «На ваше предписание от 5 июня 1920 года за №2478, извещаем, что детский сад более всего удобно открыть в доме священника. Он никем не занят, так как дом большой: кухня и две комнаты». Так закладывалась в районе база дошкольного образования.  
14 августа 1920 года на заседании Покровского волостного исполкома был решён вопрос об открытии детского сада в селе Оконешниково в доме М. Я. Балея.

Преодоление разрухи
В это же время по инициативе большевика Петра Михайловича Маринича вновь открылась школа в Любимовке. Дети обучались в избе крестьянина Батея. После расстрела П. М. Маринича белогвардейцами за агитационную работу против колчаковского режима, учительскую деятельность в селе продолжил Гаранин. 
Позже учителем в Любимовской школе стал И. И. Кокузей. Спаслись от разграбления и Южно-Подольская, Пресновская школы, о чём писала заведующая Мария Григорьевна Терентьева. Интересный ответ получил исполком от заведующей Крестинской школы Анны Николаевны Колпаковой: «При передвижении через село Крестинское белых войск ими была занята под канцелярию школа, но никаких повреждений зданию сделано не было. Не было также расхищено школьное имущество, за исключением незначительной порчи его: поломка стульев, парт. Школьные шкафы с учебниками и библиотекой перед занятием села были опечатаны сургучной печатью, и таковыми же приняты после оставления школы…, но имеется недостача некоторых пособий, но это приписывают не белым войскам, а населению и самим ученикам. Одно время здесь не было учительницы, поэтому и расхищали…». 
Но не везде было так, многие школы пострадали довольно основательно. Предстояло в кратчайший срок наладить работу школ, культурно-просветительских учреждений, создать сеть клубов. Проведённое в начале 20-х годов обследование школьных зданий показало, что все они нуждаются в капитальном ремонте. «Выбитые стёкла окон, сорванные с петель двери, развороченные полы, сожженная мебель, изорванные книги, поломанные парты… руки опускались, сердце ныло при виде этого хаоса», - так писал один из работников Губнаробраза. В таком состоянии были многие школы губернии. Но, несмотря на тяжелейшие условия, отсутствие стройматериалов, большевикам удалось преодолеть разруху в народном образовании. Уже к зиме 1920 года многие школьные здания были отремонтированы. Незадолго до изгнания колчаковцев, осенью 1919 года, открылось Оконешниковское сельское училище, заведующим был назначен К. Конев. Ещё  26 октября 1919 года К. Лисовская - учитель Миргородского одноклассного училища, сообщала в земскую управу о том, что «занятия начались с 15 октября. Преподаются арифметика, письмо, Закон Божий. Для продолжения занятий необходим ещё один учащий». 
В 1919 году в речи на II съезде учителей-интернационалистов В. И. Ленин говорил: «Нельзя сомневаться в том, что громадное большинство учителей персонально, которое близко стоит к рабочему классу и трудящейся части крестьянства, несомненно, встанет на сторону Советской власти». Борьба за новую школу являлась одновременно и борьбой за учительство. Многие преподаватели, особенно  городских школ, оказались в первое время в лагере саботажников. Кое-где, в том числе и в Омске, как уже упоминалось, дело дошло до учительских забастовок. В это же время шла борьба между передовой революционной молодёжью и теми, кто, прикрываясь мнимой аполитичностью, хотел сохранить прежнюю дореволюционную школу.
С установлением Советской власти были образованы местные органы власти. В Калачинском уезде также был образован исполком, в состав которого входил и отдел образования. Его состав: заведующий УОНО - Макушин М. В., секретарь – Ионова Е. В., журналист – Кострин С. П., рассыльный – Васильченко, зав. пропагандой социалистического воспитания – Олейников А. В., зав. сектором детских домов – Казимирова А. А., зав. сектором правовых занятий – Коломеец Н. Д., делопроизводитель - Мамонтов, зав. избами-читальнями и другими культурными учреждениями - Умрихин М. А.
Для лучшей координации деятельности органов просвещения на местах создавались волостные отделы народного образования, штат которых состоял из заведующего - члена волостного исполнительного комитета, делопроизводителя  (секретаря) и инструктора-координатора. Должность последнего мог выполнять по совместительству один из учителей волостного центра.
18 мая 1920 года в Калачинске начали работу курсы красных учителей, на которые направлялись наиболее грамотные представители пролетарской молодёжи. От Крестинского ревкома был командирован Фёдор Ноздрин. По окончании курсов слушатели получили удостоверение о том, что они прошли 4-х месячную подготовку и признаны «достойными звания учителя школы первой ступени». По случаю успешного окончания курсов слушатели послали телеграмму на имя В. И. Ленина, в которой обещали приложить все усилия в борьбе с безграмотностью и честно служить великому делу революции. К 1922 году в Калачинском уезде было 5 казахских школ (8 учителей, 95 учеников), 3 украинских (2 учителя, 87 учеников), 4 латышских (6 учителей, 132 ученика), 5 эстонских школ (5 учителей, 242 ученика). 
В Золотой Ниве учительствовал С. П. Кравченко, в сентябре 1918 года мобилизован в колчаковскую армию. После Гражданской войны прошёл специальную проверку и был направлен Губнаробразом  в  Калачинский уездный отдел народного образования заведующим клубно-театральным отделением, а учитель Елизаветинского училища П. Кикур продолжал учить  
детей даже во время войны. В начале 20-х годов он был переведён в Ермолаевское училище Локтинской волости Калачинского уезда.
В Елизаветинской школе работали Пурклав Ян, приехавший из Риги, и Троп Эмилия. «Помещение Елизаветинской школы соответственное, имеется один класс, количество учащихся и материальное состояние школы удовлетворительное. Занятия ведутся планомерно без всяких перегибов, Применяется программа ГУСа, которая наиболее плотно и удобно проводится учителями. Существует связь школы с сельским советом, ячейкой РКП и комсомолом. Состояние материальной и педагогической отчётности школы удовлетворительное. Общее число учащихся 125 человек. Развитие и технические навыки учеников достаточные. Школьных работников 2, каждый ведёт три группы. К школьной работе относятся внимательно», - писал в феврале 1924 г. инспектор Калачинского  УОНО И. И. Предит. 
В 1920 году начала работать школа в Столетовке, которую посещали 45 учеников, у 25 из них не было ни одежды, ни обуви. Учитель Тацкий и председатель школьного совета Минин ходатайствовали перед уездным отделом народного образования о выдаче данным ученикам необходимых вещей. И таких просьб были тысячи.

Детские дома
… Большое внимание уделялось органами Советской власти судьбе беспризорников, детей, потерявших родителей в годы гражданской войны. Положение усугубилось страшным голодом 1921-1922 гг., охватившим 28 губерний страны. Недород был и в Сибири. 
По распоряжению УОНО открылись детские дома в Оконешниково, Андреевке, Крестиках. Планировалось открытие детского дома в Пресновке, но зимой 1922-1923 гг. в селе сгорела школа, и дом местного священника, в котором предлагалось разместить детский дом, передали под школу.
О работе Оконешниковского детского дома мы узнаём из отчёта его заведующего Лавра Шабалина, принявшего руководство в декабре 1923 г. Отчёт публикуется полностью. 
«Принял детский дом в весьма печальном состоянии. Не было ни фунта хлеба, ни других съестных припасов. Первый раз жалованье получил 36 червонцев, 7 рублей на питание и хозрасчёты на декабрь и январь месяц. На февраль получено 1054 рублей золотом на питание детей. В марте получено 95 рублей  и 25 рублей на бельё. Всего же за время моей службы было получено на нужды детского дома 812 рублей золотом. Деньги расходовались на съестные припасы: муку, мясо, крупу и на хозяйственные расходы. Было закуплено сена на 40 рублей для прокормления скота, находящегося при детском доме. Мануфактуры (тканей) 460 аршин получили из УОНО, из которой для мальчиков сшили 33 новых рубашки и 50 брюк. Девочкам сшили 35 платьев и 35 рубашек. Получили также 17 пар ботинок, 6 пар туфлей, 5 дюжин бумаги и карандашей. Получено во временное пользование от Калачинского РИКА (Районный исполнительный комитет – бывший Покровский волостной комитет) 2 шкафа, 1 весы, 8 парт, 40 пододеяльников, 1 наволочку, 1 самовар, 2 стакана, 3 табуретки, счёты, стенные часы и 1 стол. От селений Покровского совета 12 возов картофеля, 20 пудов муки, 6 пудов печёного хлеба, 1 пуд крупы и 6 пудов капусты. От государства получено  на 1924-1925 гг. 24 пуда семенной ссуды и ещё 12 дополнительно. Эта ссуда выдана гражданам села Оконешниковского Середнякову Фёдору и Табакину Иосифу, которые согласно договору с сельским советом должны сеять для детского дома: Середняков - 4 десятины, Табакин - 2 десятины. Подсолнухами  посажен огород. Предполагалось для нужд детского дома засеять 1 десятину овсом, если будут выданы средства. К празднику 1 мая от Оконешниковской кооперации пожертвовано детям 2 фунта монпансье, 2 фунта конфет. Заведующий Оконешниковской мельницей Кондратенко отчислил 1 пуд муки сеянки. Праздник в детском доме прошёл великолепно. В течение 4-х месяцев дети получали паёк в достаточном количестве. В апреле питание ухудшилось, порции были уменьшены на ¼ фунта ввиду переходного момента от совзнаков к твёрдой валюте. В мае питание стало лучше и сейчас оно хорошее. Питание для детей и служащих выдаётся с весу 1 пуд и 1 фунт в день хлеба, 12 фунтов мяса, 30 фунтов картофеля, 4 фунта крупы.
В детском доме живёт 47 детей, 3 девочки отправлены в Царицынский детдом. В доме 7 служащих, 4 учителя-воспитателя и 3 технических работника. 
Здание детского дома содержится в надлежащей чистоте, полы моются каждый день во всех комнатах. Дети спят на полу, потому что не хватает кроватей, одеял, простыней, наволочек.
Детский дом имеет 6 коров, 3 телёнка, 2 лошади, 1 жеребёнка, 3 овцы, 3 ягнёнка, 1 ходок, сани, сарай, деревянный амбар, 1 завозня и поднавес. В 1924 году, согласно распоряжению РИКА отведён сиротский отруб Драча Фёдора для покосов.    
Учебно-воспитательная жизнь детского дома построена на том, чтобы из беспризорника воспитать практически подготовленную коммунистически мыслящую личность. Организация коллектива идёт через самоуправление, на трудовых началах и передаче важных функций как хозяйственных, так и учебно-воспитательных. Вовлечение в созидательную работу всех детей.
В состав коллектива детского дома входят дети, учителя-воспитатели и технический персонал. Весь внутренний распорядок и решение важнейших вопросов жизни детского дома находится в ведении президиума коллектива, состоящего из 3-х ребят, 1 учителя-воспитателя, 1 технического работника. Президиум контролирует работу комиссий: хозяйственной, санитарной, культурно-просветительской. Работает товарищеский суд. Хозяйственная комиссия организовывает дежурство по кухне во время приёма воспитанниками пищи, взвешивает продукты, контролирует уход за животными и растениями. Организация кружков – литературного, драматического, хорового, спортивного, редколлегии находится под контролем культурно-просветительской комиссии.
Товарищеский суд разбирает проступки и нарушения дисциплины ребятами. Президиум объединяет работу всех кружков и руководит ими, каждая комиссия отчитывается о проделанной работе перед президиумом.
За это время проведено 4 детских праздника: День Февральской революции, День Парижской Коммуны, день 9-е января (Кровавое воскресенье), 1-е Мая.     
18 мая 1924 г.  Заведующий Оконешниковским  д/д Лавр Шабалин». 
Находясь в стадии формирования, детские дома переживали огромные трудности. Часто менялись заведующие, порой они просто разбегались, так как за работу ничего не платили. Не хватало продуктов питания: дети просили милостыню, нередко воровали, совершали побеги. «… Положение с детскими домами критическое, особенно в Покровской волости, во всех их срочно надо устранять недостатки, ибо дома эти выглядят крайне неудовлетворительно», - писала в отчете А. А. Казимирова, обследуя детские учреждения в мае 1923 года. 
Более благополучно было в Крестинском детском доме. «Упомянутый дом состоит из четырёх комнат, довольно просторных, кухня, коридор, кладовая, все надворные постройки, колодец во дворе. Общая подготовка детей удовлетворительная. В доме чистота, порядок… по всему району я не нашла дома лучше, чем в селении Крестинском», - писала в отчете А. Казимирова. 
В связи с надвигающейся эпидемией тифа Калачинский УОНО разослал всем волостным исполкомам и сельским советам распоряжение: «… Принять самые решительные меры для того, чтобы в детских домах уничтожить все недостатки, изъять все нечистоты, давать зав. детскими домами всё необходимое и оказывать всяческое содействие на их просьбы, а также оборудовать в детских домах бани и прачечные и произвести весь ремонт. О принятых мерах немедленно сообщить в УОНО. За неисполнение будете преданы суду по законам РСФСР». Несмотря на трудности, детские дома района приютили и обогрели не одну сотню детей-сирот.

Полуголодное существование учителей
Окончательный переход старого учительства на сторону Советской власти в районе тормозился крайне тяжелым материальным положением учителя. «Посёлок Ольховский 22 января 1922 года, протокол собрания Ольховского общества Камышинской волости, Калачинского уезда, Омской губернии. Присутствовало 45 граждан, имеющих право голоса, председатель сельского Совета Киреев. Повестка дня: «О самообложении населения для учителей нашей школы». Заслушали отношение уездного отдела народного образования за № 9041, что школы переводятся на самообслуживание населения. А у нас посёлок состоит исключительно из бедняков, которые сами, что можно променяли на хлеб и в недалёком будущем им грозит голодная смерть, и многие не доживут до весны. Постановили: срочно возбудить ходатайство перед УНАРОБРАЗом о снабжении нашего учителя продовольствием, так как мы не в силах снабдить его и его семью требуемыми продуктами, так как сами таковых не имеем. Но детей учить желание есть». Вот записка Андреевского волостного совета: «Припровождаем при сём приговоры селений Любимовского, Романовского, Вознесенского, Васьковского, Васильевского, Кирилловского на распоряжение УНАРОБРА о самообложении на нужды школы, так как таковые за неимением хлеба содержать учащих за свой счёт отказываются, потому просим сообщить на какие средства будут содержаться учащие? Сообщаем также, что нами дано распоряжение по сельским советам о снабжении учащих до Вашего распоряжения». 
Общий сход граждан посёлка Кирилловского, состоявшийся 31 января 1922 г. под председательством т. Макешина и секретаря Гатича, заслушав доклад председателя школьного совета т. Канарыгина о самообложении продналогом на нужды школы и содержание учителя согласно распоряжению УНАРОБРАЗа за № 340 как-то: 60 фунтов муки, 2 фунта масла, 7,5 фунтов мяса, 30 фунтов картофеля после продолжительных споров большинством голосов постановил, что: «… Содержать учителя и школу на средства общества не под силу по случаю неурожая в 1921г.». 
Сообщение Камышинского волисполкома: «… В волости на февраль 1922 г. насчитывается 17 тысяч пудов хлеба. Продналог – 12 тысяч пудов. Остаётся 4 тысячи пудов на пропитание населения волости, так как одну тысячу пудов необходимо вернуть по ссуде. Вынуждены признать, что провести самообложения на нужды просвещения и культурных учреждений по Камышинской волости невозможно». 
Ещё более тревожное донесение поступило от Преображенского волостного исполнительного комитета. «Работа по самообложению началась. Выбраны школьные хозяйственные советы, составляются сметы. На 12 февраля назначена волостная конференция по самообложению, но агитацию широко развить нельзя. Она проходит лишь в некоторых деревнях. В настоящий момент в нашей волости находится секция Революционного Трибунала, конный и пеший отряд солдат, человек 150. Продовольственным органам дан приказ взять с нашей волости 50 тыс. пудов хлеба. В волости хлеба нет, а за неуплату продналога трясут. Крестьяне по причине неурожая отказываются от продналога. Их осуждают к 2, 3, 5 годам лишения свободы с высылкою в Донбасс и на север, с конфискацией имущества и хлеба. На семью оставляют лишь по 20 фунтов на месяц или совсем ничего не оставляют. Настроение крестьян крайне возбуждённое, так что заикаться о самообложении в форме агитации не приходится. И взять хлеб от населения вряд ли удастся. Мужики страшно обозлены. Наверняка крестьяне в деревнях откажутся давать хлеб, но приложим все силы, если что выйдет хорошее. Но только шансов очень мало.  Секретарь волисполкома Локтев».
Из записки Андреевского ВИКА: «… О содержании школы и учителей селений Крестинского, Чистовского, Мариновского, Язовского, Рыбинского и  оплачивать труд учителей  по мере возможности, согласуясь на сельских собраниях из каких средств это взять». 
Сельский совет посёлка Григорьевского  Андреевской волости сообщает в волостной отдел образования: «… В таковом посёлке учение не проводится с 10 ноября сего года по причине нижеследующей: граждане посёлка не пускают своих детей в школу, ссылаясь на то, что у них совершенно нет хлеба для удовлетворения  учащего, хотя таковой и попросил только для прокормления себя 2 пуда пшеницы в месяц всего лишь. У их детей совершенно нет одёжи, и они сидят голышом. Следовательно, учение закрыто». 
Общий сход жителей посёлка Мариновского Крестинской волости большинством голосов решил: «… Ввиду не урожайности от содержания учащего и школы отказаться». Вследствие тяжёлого материального положения, находясь на грани голодной смерти, часть учителей приобретали другую квалификацию, или начинали заниматься земледелием, совсем бросая школу.
«Ввиду того, что население посёлка Ольховского состоит из одних лишь бедняков и не сможет обеспечить меня и мою семью, состоящую из четырёх человек, установленной  нормой, я голодный работать не могу и отправляюсь искать себе хлеба, а потому прошу… уволить меня с должности учащего Ольховской школы», - пишет И. М. Петровский. 
Учителя Камышинской школы  Мамонтов и Данилов не получили за зиму ни одного пуда хлеба. Им пришлось продать одежду и бельё, искать частных уроков.  Посевов у них не было – волостной совет не выделил семян. «Квартира Мамонтова – простая хижина, мазанка в две комнаты, пол земляной. Ни табуреток, ни стола. Учитель и его жена одеты кое-как, одежды ни зимней, ни летней не видать – всё продано, чтобы купить хлеба. Бедно, убого. Ни книг, ни газет».
В апреле 1922 года учителя уезда получили по 450 рублей, что составляло стоимость двух фунтов хлеба (около 1 кг) по тогдашним ценам. Учителя питались крапивой, мололи дикую гречиху и пекли из неё лепёшки. 
В 1922 году отказались платить хлеб учителю по наущению кулаков крестьяне села Андреевского. Вместо положенных 50 пудов они выплатили только 15. 
Марии Полетаевой, учительнице Северной школы Андреевской волости, вместо 51 пуда лишь 27 пудов. В Ольховке  женщины отобрали хлеб у учителя, собранный с большим трудом. Полуголодное существование влачили учителя района. Они получали по два пуда муки на месяц. Во многих сельских Советах верховодили кулаки и к учителям относились издевательски. В селе Кочковатинском учителю Смирнову по распоряжению райпродкомиссара сельский Совет должен был выделить 50 пудов соломы для коровы. Учитель ежедневно ходил в сельский Совет, просил солому. Наконец ему предложили снять единственную рубаху и променять её на солому. Смирнов вынужден был это сделать, получив 10 пудов соломы. Добиваясь закрытия школы любыми приёмами, кулаки и священники пытались избавиться от активной политической и просветительской деятельности учителей.
Несмотря на тяжёлое положение, в уезде в 1921-1922 гг. работало 190 школ, 12 детских домов,  два народных дома, 35 библиотек, 141 изба-читальня. 

Продолжение следует